Фай М. Почему психоаналитики боятся своей творческой способности? (Перевод с французского Кривенко Е.В.) | Markus Fäh. Pourquoi est-ce que les psychanalystes ont-ils peur de leur créativité?

ПОЧЕМУ ПСИХОАНАЛИТИКИ
БОЯТСЯ СВОЕЙ ТВОРЧЕСКОЙ СПОСОБНОСТИ?
Маркус Фай
Психоаналитик, паст-президент Европейской конфедерации психоаналитической психотерапии, доктор медицины, профессор, г. Цюрих, Швейцария

Я родом из города, откуда, в числе нескольких прочих, берет начало психоанализ. Цюрих в Швейцарии, город несравнимо меньше по размерам и по значимости, чем Париж или Вена, но, в то же время, важное «энергетическое место» для истории психоанализа и психотерапии и их настоящего. В медицинском университетском психиатрическом центре Бургхельцли молодой русский врач Сабина Шпильрейн была анализантом Карла Густава Юнга. Сабина Шпильрейн развила потрясающую переносную любовь, и Юнг не смог не поддаться обаянию этой женщины. Вокруг этой истории психоаналитической любви существует некая тайна, но дело было настолько животрепещущим, что Зигмунд Фрейд в него вмешался. История Сабины Шпильрейн заставила Международную Психоаналитическую Ассоциацию (МПА) в 1918 году сделать обязательным личный анализ для будущих психоаналитиков. Вопросы сеттинга, переноса и контрпереноса, технического нейтралитета и аналитической абстиненции все еще сегодня являются предметами дискуссий о психоаналитической осознанности, и способ трактования этих вопросов является индикатором клинического творчества психоаналитика.

В этой работе я бы хотел показать связь между тем, почему сейчас психоанализ находится в кризисе и рассмотреть причины, индивидуальные и институциональные. И на этот раз, я не хочу заниматься конфликтом идей психоаналитических и идей, противоречащих духу времени, обществу, пост-модернистской культуре, но я бы хотел обратиться к поиску смысла кризиса психоанализа, из которого пока сложно найти выход, даже внутри психоанализа и внутри психоаналитических учреждений.

Моим основным тезисом будет следующее: психоаналитики боятся своей собственной творческой способности и пылкости, их недостаток творчества, подавленные мысли являются симптомом, компромиссом между желанием полной жизни и переворотом их существования, а также их атавистических страхов, связанных с переносом психоаналитика на психоанализ. В конечном счете, речь идет, с одной стороны, об архаическом симбиозе с имаго-образом матери и желанием матери, с другой стороны, о желании освободиться от матери и от ее желания. Для психоаналитиков, любое изменение и любая, совершенно новая, идея означают непрочность этого синтеза и, как следствие, их внутренней стабильности и уверенности. Таким образом, они являются жертвой дилеммы: либо они застынут в стерильной психоаналитической вере, предав и саму суть психоанализа, так как они интериоризируют психоанализ не как метод для того, чтобы «перевернуть мир бессознательного», но как веру, как внутренний ориентир, как имаго их матери. Либо они удерживают критическую дистанцию, хотя вполне благожелательную, с точки зрения психоанализа, подвергаясь раздражению и постоянной нестабильности, и, как следствие, внутренней нестабильной ситуации, без принадлежности, вырванные с корнем из-за отказа от иллюзии в пользу безопасности. Возможно ли найти творческое средство для разрешения этого конфликта, не застывая и не уходя ко дну?

Я предлагаю к рассмотрению шесть вопросов:

Что же такое психоанализ?
Кто мы такие, психоаналитики?
Творческая способность психоаналитика, что это?
Каковы индивидуальные и институциональные методы, заглушающие творческую способность психоаналитика?
Каковы страхи, лежащие в основе подавления творческой способности психоаналитика?
Есть ли средство против этих страхов?

Вопрос первый — что есть психоанализ?

Вы все знаете ответ: психоанализ — это a) метод исследования бессознательного для осознания, b) знания, полученные посредством этого метода и c) стратегии и техники, проистекающие из этих знаний с целью влияния на людское поведение.

Немногие психоаналитики будут оспаривать эту общую основу, но, как вы уже знаете, общие пункты на этом останавливаются. Через сто десять лет после «Исследования истерии» Фрейда и Брейера, психоаналитики разделились на многочисленные группы по секторам, примыкая к соответствующим теориям о человеческой психике почти религиозно — фрейдисты, последователи Мелани Кляйн, теоретики объектных отношений, эго-психологи, лаканисты, — вам всем все это знакомо, можно даже и не упоминать психотерапевтические подразделения, которые отличаются психодинамическим подходом в широком смысле этого слова — последователи Юнга, Адлера, Райха, и т.д.

Параллельно этим тенденциям расщепления существуют также усилия по интеграции на теоретическом и коллективном уровнях. Среди них — при всей скромности — Европейская Конфедерация Психоаналитической Психотерапии, объединяющая всех психодинамических психотерапевтов, которые работают на основе фундаментальных понятий психоанализа, динамического бессознательного, переноса и сопротивления.

Суть психоанализа, и я согласен здесь с Лаканом, открыть индивидуальное желание, понять его и признать его права службе желания, а не на службе нормальности, определенной обществом. Здесь будет уместно процитировать Корин Майер из ее прекрасного введения к произведению Лакана: «В конце концов, мы живем в обществе, которое бредит настолько, что быть нормальным, в конечном итоге, значит бредить с другими».

Если случай является таковым, то принципы работы в психоанализе не должны подавлять желание, деформируя его или разрушая, и трансформируя нас в нормопатов.

В Семинаре I Жак Лакан сформулировал следующий тезис: «Чем ближе мы к занимательному психоанализу, тем более истинным является психоанализ».

Творческий психоанализ не содержит университетских речей, заключающихся в накоплении энциклопедий и ученых книг, но ведет к знанию о бессознательном, собственной динамической психике, о собственных объектах желания, о собственных бессознательных фантазмах, о том, что противоречит собственному знанию о желаниях, о наших собственных жестах покорности, о нашем собственном мазохизме.

Психоанализ пагубен, он ворошит тьму, у него нет ничего общего с попытками адаптировать индивидуума с нормами общества.

По этой причине, истинный психоанализ никогда не свяжет дружбу с властью, и власть, еще меньше, желает этой дружбы с психоанализом. Эволюция психоанализа проливает свет на эволюцию творчества Фрейда. По моему мнению, «Толкование сновидений» является самым творческим из его произведений, в своей знаменитой 7 главе он разработал топическое рассмотрение душевных процессов—сознание, подсознание, бессознательное — и психологию движения инвестирования, которая и до сих пор является образцом плодотворной работы и лежит в основе многочисленных эволюций таких как работы психосоматической парижской школы Пьера Марти, Мишеля Фен и Мишеля де м’Юзан, открывающих новые перспективы.

Но в истории психоанализа есть множество позабытого. В частности, революционные открытия, инфантильная психосексуальность, теории о влечении к смерти и агрессии не пользуются большой популярностью, и, с течением времени, были заглажены ревизионистами психоанализа. В своей работе «Социальная амнезия», вышедшей более 30 лет назад, историк Рассел Якоби изложил попытки исключения творческого потенциала из психоанализа и его искажения в соответствии с обществом.

Мы также можем констатировать не только кризис, касающийся общественного признания психоанализа, не только кризис, касающийся пришедшей новой смене и образования, — следовательно, меньше кандидатов, меньше пациентов; но также и кризис в научной и клинической творческой идее.

Научные журналы по психоанализу в основном заполнены работами, написанными по одной модели: какая-то концепция или частичная концепция (например, понятие объекта, амбивалентности, влечения к смерти — или клинический симптом, такой как депрессия) детализируется до последнего теоретического нюанса, но без введения фундаментально новых концепций. Напротив, кажется, что подчеркивают особое значение в утверждении психоаналитической теории, подгоняя новые явления к уже существующей теоретической системе.
Психоанализ находится, как считает эпистемолог Томас Кун, в парадигматической фазе, даже можно сказать, в парадигматической фазе продвинутой, в которой нет права подвергать сомнению теоретические базы, и, в течение этой фазы, практические виды деятельности, исследования и теоретические разработки лишь еще раз подтверждают теорию. Растущий склероз теоретических основ, сопровождающих психоанализ, закрытость для явлений несовместимых с современными теориями подготавливают почву для глубокого научного кризиса, в котором психоанализ вновь находится в настоящее время. Можно сосчитать по пальцам тех психоаналитиков, чья рефлексивная работа воспринимается за пределами круга психоаналитиков, и которые творчески распространяют психоанализ, они являются лишь редкими исключениями. Андре Грин и Питер Фонаги, которые, и это интересный факт, находятся в полной противоположности внутри психоаналитического движения и являются самыми творческими умами, имеющими храбрость продолжать размышления там, где другие лишь начинают думать.

Ad. 2 : Кто же мы такие, психоаналитики ?

Психоаналитики живут странной жизнью. Даниэль Видлоше однажды очень точно заметил: психоаналитики рискуют иметь слишком мало « libidinal outlet » чувственной разрядки. Над ними висит угроза очень особой формы профессиональной деформации.

Какова основная задача психоаналитика? Прежде всего, это задача очень пассивная, женская: весь день, весь год он должен внимательно слушать пациентов, и не только с подвижным вниманием, но также с подвижной чувствительностью и с готовностью к реагированию, то есть быть « responsive » — реагирующим.

Он функционирует как психический реципиент, резервуар, который будет наполнен желаниями и либидинозными аффектами пациента, и к тому же, будет пронизан и перфорирован агрессиями последнего.

Я веду частную психоаналитическую практику около 30 лет и я регулярно вспоминаю один обескураживающий эпизод, который произошел со мной, когда я учился на третьем курсе, и могу его понять только с опытом, приобретенным к сегодняшнему моменту. Институт клинической психологии университета Цюриха был в апогее, психоанализ считался модным и продвинутым, в отличие от настоящего времени, и там проходили занятия психоаналитического интервью и психоаналитических групп для студентов. Одна из преподавателей, которой я безгранично восхищался, обсуждала со студентами интервью, которые мы проводили с пациентами и записывали на видео.

Во время одного из интервью она нам рассказала историю перверсивного пациента, просящего каждый раз по окончании сеанса стакан молока. Она морщилась и говорила с отвращением, делая ударение на последнем: Я могу вам сказать : омерзительно ! она использовала эту историю чтобы показать, что анализанты заставляют нас испытывать своими требованиями, агрессиями, как они нас используют и как мы должны сопротивляться , но никогда не должны реагировать спонтанно и нескромно.

Мы не должны ни выражать наши чувства напрямую, ни отчитывать наших пациентов, а должны, напротив, метаболизировать и переносить в одиночестве фантазмы и деструктивный опыт, волнующие нас, и использовать их для очень тонкой вербальной помощи.

Когда я был студентом, я не понимал нервозности моего преподавателя-психоаналитика, только сегодня, после 30 лет профессионального опыта работы психоаналитиком, — я понимаю, что значит быть 35–40 часов в неделю реципиентом для глуповато-странных принципов и идей пациентов. Мы сами становимся немного странными. Мы разрабатываем определенную сдержанность, самоконтроль, в то же время, пряча свою душу в защитный эластичный панцирь, для того, чтобы избежать быть выставленными полностью обнаженными и беззащитными бессознательному пациентов.

Распространение подобного поведения психоаналитической защиты на жизнь за пределами профессиональной деятельности представляет проблему, так как больше не удается жить в это время реальной жизнью. Мы, психоаналитики, ежедневно и интенсивно представлены людям, но мы, на самом деле, не имеем права участвовать в их жизни. Мы живем по доверенности, так как наши пациенты не могут удовлетворять наши нужды. Нам предоставляется лишь нарциссическое удовлетворение, весьма специфичное. Мы не имеем права просить у наших пациентов билеты на концерт, финансовые советы, мы не имеем права быть приглашенными в их красивые загородные дома или отправляться в морское путешествие на яхте с ними; даже если мы находим их все более и более симпатичными к окончанию терапии, когда они выздоравливают, и мы хотели бы связать себя узами дружбы с некоторыми из них. Мы должны сепарироваться от них в один прекрасный момент. Эта работа постоянного траура утомительна и нас подрывает. Мы должны регулярно сепарироваться от одной долговременной психоаналитической любви и поворачиваться к другим человеческим существам в некоторого вида серийной полигамии. Но наш круг знакомств и друзей ни коим образом не увеличивается за счет работы. Наша профессия не включает в себя аспект общения, отделяя наши контакты во время обучения в университетах и административные контакты с психоаналитическими ассоциациями. После дня психоаналитической работы, мы отравлены интроекциями проекций пациентов, и мы должны их устранить, чтобы избежать отравления нашей частной жизни.

Многие психоаналитики выбирают свою профессию по мотивам своей невротической защиты, впрочем также как и остальные. Психоаналитики представляют некий человеческий отбор, особенно подчиненный нарциссическим расстройствам, пугливыми на уровне отношений и побуждений. Умеренный сеттинг им позволяет делать компромисс очень специфичный, между дистанцией и близостью. Максимальное приближение на некоторую длительность, максимальная близость не изливая души.

Многие психоаналитики сильно принимают участие в работе ассоциаций и учреждений. Жизнь психоаналитиков, связанная с учреждениями и ассоциациями, полна напряжения. Так как кандидаты и аналитики-преподаватели встречаются в этих местах, и так как мы никогда не знаем, кто на чьем диване и кто кому что рассказывает, следует быть настороже, и невозможно выражать себя свободно. Амбиция и соперничество никогда не проявляются в свободном выражении чувств, но через нарциссические приемы и борьбу за власть, скрытничанье и интриги.

Психоаналитические учреждения являются увеличением психологического у психоаналитиков, в особенности, их нарциссических частей, враждебным к стремлениям и к жизни. Частная жизнь психоаналитиков находится под сильным давлением компенсирования деструктивных элементов и создания позитивных. Личная жизнь их часто исчезает, аналитики часто бывают одиноки.

Около 2 лет назад в США вышел триллер «Аналитик» Джона Канцебаха. В нем рассказывается о нью-йоркском психоаналитике, довольно одиноком, его преследовал бывший пациент, чью мать он отказался лечить в начале своей карьеры, будучи еще неопытным на тот моментом психоаналитиком. Это история о жизни и смерти, и аналитик должен преодолеть себя храбро и креативно, чтобы раскрыть планы убийцы, держащего на прицеле его и всю его семью. История принимает неожиданный оборот, он должен отказаться от своей идентичности — и не только идентичности психоаналитической! — снова себя изобрести, только для того, чтобы выжить. Во время чтения этой истории я не мог сдержать внезапных чувств: непреодолимое влечение и некое желание! Наконец жить! Приключение! Показательное решение в том, что аналитик должен бросить свою профессию и психоаналитическое бытие и построить новую жизнь, жизнь творческую, для избегания убийцы.
Этот роман можно рассмотреть как метафору проблем психоаналитика: Аналитику угрожает смерть. Через агрессию пациентов, собственную рутинную деятельность, отсутствием возможностей любить. Как говорил Фрейд: в конце концов, нужно начать любить, чтобы не заболеть. Мы, психоаналитики, можем любить наших пациентов только в подавленной форме и ненавидеть сублимировано.

Единственным выходом из этой ситуации является творчество. И именно это творчество блокируется у большинства психоаналитиков. Почему?

Ad. 3: Что есть творчество?

Творчество — это процесс создания новых идей. Оно возможно только при условии, что мы воспринимаем, чувствуем, думаем и действуем безостановочно. Существует различные виды рефлексии, и не все они являются творческими.

Догматические или фанатические идеи завладевают всеми процессами, сковывая их. Стереотипные идеи заставляют мысли двигаться по кругу, и очень редко появляются, в таком случае, новые мысли. Идеи относительно прочные представляют некоторую степень свободы, не производя ничего нового, но мы выполняем с ними наши каждодневные продуктивные замыслы довольно успешно.

Идеи открытые, незаконченные, предварительные и странные очень нерезкие, склонные к сомнениям и которые могут развиваться во всех возможных направлениях очень непредвиденно.

Для здоровой жизни, адаптированной к контексту и приносящей удовольствие, нам необходима комбинация всех четырех типов мыслей. Тот, кто размышляет только догмами, — ментально блокирован. Тот, кто размышляет только стереотипами, хорош лишь для развития ограниченных систем. Тот, чьи идеи относительно прочны, является хорошим рутинером, но он не создаст ничего нового. И тот, кто может размышлять только открыто и экспериментально, обладает бестолковой головой и имеет тенденцию к работе хаотической и мало надежной. Все четыре типа должны проигрываться вместе,согласно ситуациям. Для творческого процесса, четвертый тип мыли очень важен, мысль открытая и экспериментальная.

Открытая мысль не пытается утвердиться преждевременно, она не хочет все понять сразу же и хорошо все «удержать», но она выдерживает хаос, противоречия, двусмысленность и парадоксы.

В своем самом творческом произведении «Толкование сновидений» Фрейд также сделал важный вклад понимания творчества. Согласно Фрейду, в психике существует два процесса: первичный и вторичный. В первичном процессе, энергия течет свободно, проходя беспрепятственно через механизмы перемещения и средоточия одной идеи в другую, она жаждет вновь инвестировать полностью представления, связанные со структурным опытом удовлетворения желания.

Во втором процессе, энергия сначала связана, до того как она может изливаться контролировано. Представления инвестируются более стабильно, удовлетворение отсрочено, что делает возможным психический опыт и мысленные процессы. Во сне, первичный процесс доминирует, в состоянии пробуждения — второй. Творчество появляется в использовании первого процесса как второго. Творческая работа Фрейда, психоанализ, развился в рамках своего самоанализа, который являл собой, в основном, самоанализ своих собственных снов.

С 1895 по 1902, он подвел основу для этой новой науки. 24 июля 1895 года, ему приснился сон «Инъекция, сделанная Ирме», который раскрыл секрет сна — как он об этом сказал в письме своему другу Вильгельму Флиссу: сон — это (тайное) исполнение желания. В годы своего самоанализа Фрейд выходит из личного кризиса и творческого кризиса, и пишет «Проект научной психологии» (1897) et «Толкование сновидений» (1900), с помощью которых он освободился от научной медицины, основав свою собственную науку. Модель топического рассмотрения душевных процессов и формирование понятия Эдипого комплекса как базовой бессознательной психической структуры для нашей культуре были странными, и произвели коренной поворот в размышлениях о человеке.

Открывшись своему бессознательному и, скорее сублимируя творчески свой личный кризис, чем отвергая и запуская его, Фрейд создал нечто новое. Он был способен оставить позади себя свои обычные мысли, чтобы направить размышления новыми путями. Он был готов оказаться в ситуации научной изоляции, так как больше не искал поддержки медицинских учреждений, а хотел идти своим собственным путем. Быть творческим для психоаналитика не означает начать рисовать красками, заниматься скульптурой, изобретать технические устройства, а значит жить жаждой исследования, быть готовым к психическому ухудшению, и проникать в сумрак, который есть «бесконечный и более темный, чем вселенная и/или Амазония» (Д. Лоуренс). Он содержит в себе столько тайн, о которых мы иногда даже и не подозреваем, или знаем слишком мало.

Многие психоаналитики предпочитают все же запираться в башнях из слоновой кости и более не мириться с эмпиризмом, который мог бы противоречить столь любимой теории, используя исключительно тип догматических и стереотипных рассуждений.

Целью человеческого творчества является создание новых идей, что предполагает то, что мы способны разрушить старые идеи, не издеваясь над ними.

Мы должны быть готовы к появлению совершенно новых идей, выходящих полностью за обычные рамки рефлексии.

Мы должны найти в себе храбрость перестать мыслить по собственным, хорошо нам знакомым схемам, и быть готовыми к заблуждениям, которые мы считаем недостойными. Мы должны быть готовыми к страданиям одной «определенной аномалией», как говорит Джойс МакДагал, и мы должны быть готовыми к тому, что нас будут называть сумасшедшими адепты так называемого здравого смысла.

В произведениях Поля Кли, одного из самых производительных художников школы модернизма, можно пронаблюдать творческий процесс, длящийся до конца жизни. Кли не только играл с цветами, формами, фигурами, но и символы, буквы, знаки, понятия, фразы, названиям картин являются ассоциативными комментариями символизма образа. Кли также классифицировал творческий процесс в своих картинах. Он создал серию картин, разрезая старую картину или выделяя ее из фона и заново составляя новую картину.

В своей связи с материальным объектом Кли выражает свою связь со своим эго, со своими внутренними объектами. Он разрушил старое и создал все заново, скорбя, но без сожалений.

Таков Фрейд, который должен был переехать из деревни в город мальчиком трех с половиной лет и, который, таким образом, познакомился со счастьем творчества, состоящее в том, чтобы заменить то что, было безвозвратно потеряно, новым произведением, создавая себя самого.

Творческий психоаналитик постоянно вновь воссоздает себя в своей работе, используя потери, которым он подвергается, для своего собственном развития и новых открытий, а не для сохранения и подтверждения старых привычек и догм.

Творческий психоанализ не фиксируется в жестком применении догм, не покоится на заслугах фрейдовской революции, случившейся давным-давно. Эпистемолог Томас Кун разработал в своей книге «Структура научных революций» понятие парадигмы. Парадигма есть теория, изложенная с помощью институционального аппарата, хорошо отработанная для защиты однажды найденной «правды». Любая наука проходит через фазы смены парадигмы. Без изменения парадигмы теория задохнется, как и руководители учреждений, исследователи и разработчики, и пользователи теории. Если наука застынет в парадигме, она рискует тем, что может отделиться от необходимого развития. Наука никогда не может покоиться на своих лаврах и пользоваться плодами революции, имевшей успех в рамках фазы парадигмы. Когда она подавляет творчество в своих рядах, она рискует быть замененной новыми теориями, более живыми, и другими сообществами исследования, потерять свой статус автономной науки. Наука — и, следовательно, психоанализ, — должна заботиться о защите условий, делающих возможным анархию, свободу мысли, ее открытость и отступничество.

Творческий процесс — это кризис. Как любой процесс трансформации он совершается скачкообразно. После мало показательного процесса аккумулирования знаний, синтезируется новая идея, она рождается внезапно, как некое отклонение. Мы оказываемся перед лицом «значительных моментов» с разрывами симметрии и отклонениями, как они описаны в теории процессов самоорганизации. Открытие новизне, терпимость по отношении к тревоге и двусмысленности, свобода мысли и свобода идентификации с внутренними силами или внешними, агрессивными, враждебными творчеству и жизни, — все это поведение, благоприятствующее творчеству и яркости.

Психоаналитическое творчество выражается в повседневной работе психоаналитика, когда он сопоставляет различные идеи пациента, когда он их обогащает своими собственными идеями, оно выражается в манере быть всегда открытым, «нет памяти и нет желания» (Бион), оно выражается в живой манере вести семинары или супервизии, оно выражается во взглядах и поведении мало догматическом и через основную свободу мысли, в открытости, и как в легкости, так и в серьезности. Оно выражается в смелости покинуть проторенные дорожки, быть открытым для обмена с другими психотерапевтами и представителями других наук. Творчество — это идентификация с родительской парой, животворной и единой, это преодоленное эдиповое желание, это признание тех, на кого мы опираемся в своих дальнейших размышлениях.

Ad. 4: Какие методы подавляют творческую способность психоаналитиков, подпитываясь их страхами?

Проблема психоанализа — это психоаналитики. Внутри психоанализа проблема, по крайней мере, является актуальной. Проблемы институциональные в психоанализе многочисленны. Творчество психоаналитиков подавляется и тормозится на различных уровнях.

Изолируясь и уходя аутично от реальности в научном окружении мы теряем не только возможность обмена интересными идеями , но и создаем внутренний климат секторного и параноидального перегрева, как в палаточном лагере, где, согласно схеме друг/враг мы поднимаем вопрос — это все еще психоанализ?
Принимая во внимание интеллектуальную силу психоаналитиков, творчество слабо проявлено не только в производстве научных знаний, но и также касательно техник терапии, за небольшим исключением. Кажется невероятным, но в большинстве светлых голов, частота сеанса является единственной технической вариацией, которую обсуждают в психоанализе. Учитывание содержания в психоанализе, вопросы новых форм средств информации и их использование в психотерапии, — полностью игнорируются большим количеством психоаналитиков. Страх отдалиться от преобладающего психоаналитического течения и догм, быть изгнанным из общества здесь доминируют.
Особенно в образовании практики, тормозящие творчество, довольно широко распространены и имеют свою специфику в различных регионах. В замечательной сатирической работе «Тридцать способов разрушить творческую мысль у психоаналитических кандидатов», вдохновленный реальностью Отто Ф. Кернберг, бывший президент международной психоаналитической ассоциации показал в забавной манере, подтверждая все самокритикой, каковы способы осуществления институциональной власти, подавляющей творчество уже на этапе образования психоаналитиков. Несколько примеров, представленных в риторической форме в таком порядке: замедление процедуры утверждения кандидатур. Задержка доступа кандидатов к образованию бессмысленными формальностями и серии изнурительных собеседований! Подтверди задержку информации для кандидатов в твоей политике! Используй работу Фрейда как эффективный инструмент для подавления творчества, например, заставляя читать в деталях и медленно Фрейда на семинарах, в хронологическом порядке, полностью и изнуряюще! Адресуй всю критику относительно Фрейда в тот момент в будущем, когда все его письменные работы будут прекрасно поняты (то есть, когда рак на горе свистнет)! Запрети всю письменную критику или второстепенную литературу, или, по крайней мере, смешай все это с грязью, так как они мешают пониманию мыслей Фрейда! Подчеркивай всегда, что студенты должны идентифицироваться с заключениями Фрейда, а не с жаждой исследования и своей интеллектуальной честью. Гаси любой энтузиазм к работам Фрейда и удовольствие, созданное его размышлениями, повторениями, бесконечными ключевыми фразами, по типу молитвенной лестницы! Изымай также у будущих психоаналитиков всю чувствительность по отношении к революционному потенциалу Фрейда! Вознаграждай, поздравляй, поощряй и предпочитай студентов, покорно выражающих мнение, поддерживаемое учреждением. Подавляй других, более жадных до размышлений, или более одаренных, игнорируя их! Имей внимательный и строгий взгляд на факультативных семинарах, так как они часто привлекают кандидатов протестующих и критичных, беспокоящих гармонию института! Наблюдай строгую сепарацию между кандидатами и аналитиками или аналитиками-преподавателями, чтобы избежать того, что кандидаты могут обнаружить ошибки, неуверенность и недостатки характера их преподавателей. Поощряй развитие преувеличенной идеализации преподавателей и всего психоаналитического образования! Стимулируй всеми средствами идею о том, что иерархия в институте оправдывается исключительно уровнями различных компетенций, что все члены являются лучшими аналитиками, чем кандидаты, аналитики-преподаватели лучшие аналитики, пожилые аналитики-преподаватели лучше, чем более молодые! Всегда заставляй представлять случаи психоаналитиков без опыта! Делай все возможное, чтобы помешать членам ассоциации с опытом представлять случаи! Делай все, чтобы укрепить идею, что члены и аналитики — преподаватели намного более компетентны! Поощряй тревожность и скромность среди кандидатов на образование! Усиливай паранойю в учреждении непрозрачными критериями, не ясными процессами принятия решений и садистическим поведением супервизоров! Проявляй творчество исключительно в вырабатывания страха, заторможенности и паранойи! Все средства хороши! Кернберг заканчивает свою статью ироничным и парадоксальным восклицанием: всегда помните: из искры возгорится пламя, особенно если искра появляется из мертвого дерева: ликвидируйте ее, пока не стало слишком поздно!
Правила сертификации МПА, являющиеся основными положениями, связывают национальные организации и функционируют как эффективный барьер против творчества. Предписания по частотности, по длительности личного психоанализа мешают, к примеру, сертификации новых психоаналитиков в малоразвитых, с точки зрения психоанализа, контекстах. Какие кандидаты из бывших коммунистических стран могли бы иметь средства для анализа в западной стране, постоянно перемещаясь туда и обратно?
В некоторых национальных организациях доминируют специфические и тревожные ритуалы: в швейцарской психоаналитической организации, членом которой я являюсь, новые члены назначаются референдумом, этот процесс сильно близок к процессам иррациональных групп: как только кандидат представил свою работу комиссии, он должен сделать доклад перед ассамблеей членов швейцарской психоаналитической организации. После доклада проходит тайное голосование, кандидат должен набрать две трети голосов. В случае слабого поведения группы всегда есть риск развития деструктивной динамики, предпочтения или враждебность могут сыграть свою роль.
Культура внутри психоанализа (inreach): Внутренняя культура психоанализа характеризуется почти везде отсутствием открытого обмена, клинического, научного и личного. Внутренняя коммуникация ограничивается чаще всего обсуждением докладов вовремя не частых конгрессов.
Внешняя психоаналитическая коммуникация (outreach): коммуникация психоаналитиков с социальной, окружающей их, реальностью, со средствами массовой информации, политическими властями, представителями экономики и культуры является недостаточным. Большую часть времени только некоторые звезды в своей профессии получают общественное внимание, но не профессиональная группа психоаналитиков.
Страх, связанный с расколом группы: в 1979 психоаналитический семинар Цюриха отделился от швейцарской психоаналитической организации и ее центра образования в Цюрихе. Более 20 лет коммуникация управлялась паранойей и разделением на «врагов». Внутри каждой группы следовало обращать внимание на то, чтобы не быть замеченным в связях с другой группой, иначе могло произойти изгнание из сообщества.
Политические экзекуции над раскольниками. Я бы хотел привести пример научного сеанса в швейцарском психоаналитическом сообществе, во время которого один уважаемый член сообщества предложил свою кандидатуру на получение статуса аналитика-преподавателя. Он защитил интересную диссертацию о диалектике между сеттингом и процессом. Его творческие тезисы заходили слишком далеко в глазах некоторых представителей ортодоксальности «чистой доктрины» и классической психоаналитической культуры, согласно МПА с четырьмя сеансами в неделю. Его сурово раскритиковали перед ассамблеей состоящей из сотни членов сообщества и примерно такого же количества кандидатов , среди которых много супервизоров и анализантов. — « Что вы здесь делаете ? Когда вы играете в теннис, вы также должны соблюдать правила! » и т.д. — ему было отказано в справедливости при голосовании. Давление группы и страх были таковыми, что критическое мышление большинства присутствующего на заседании, более не функционировало. Я сам супервизировался у этого аналитика, и мне понадобились годы для того, чтобы преодолеть мой страх пережить то же самое, и все же потом представить свои тезисы на рассмотрение ассамблеи.

Ad. 5: Каковы страхи, лежащие в основе подавленного творчества у большинства психоаналитиков?

Проекция архаического имаго матери на психоанализ и его учреждения ведет к внутренней необходимости идеализировать чистую психоаналитическую доктрину и учреждения, которые ее представляет. Вся критика психоанализа и его представителей переживается как критика собственной идентичности, так как появляется угроза нарциссической идентификации с имаго матери, а, следовательно, чувственным основам эго.

Учреждение становится тогда всемогущей властью, стабилизирующей чувство эго и угрожающей в то же время изъятием любви, что равносильно смерти. Страх быть покинутым или наложение запрета ведет к некоторой идентификации с агрессором, самоцензуре и интериоризации мыслей, и, в частности, запретов думать свободно, странно и по-новому.

Увековечивание нарциссического переноса инфантильных имаго матери на учреждение не часто подвергается анализу и разрешается в личном анализе, но поощряемом и укрепленным. Желание вновь обрести в психоанализе и в его представителях всемогущие имаго родителей-защитников, дающих чувство защищенности — оказаться вновь в «хорошей семье», кажется, на мой взгляд, окончанием лечения у многих психоаналитиков. Но большинство аналитиков-преподавателей, считающих себя выше других, идентифицируются с этой идеализацией у своих анализантов и снисходительно поощряют ее вместо, того чтобы их анализировать. Преувеличенная чувствительность и раздраженная атмосфера в учреждениях являются результатом запоздалого обесценивания. Архаическое имаго матери появляется там, где догмы психоанализа ортодоксальны и учреждения, которые его представляют инвестируются образом кормилицы.

Имаго отца появляется в идеализации комиссий психоаналитических учреждений и власти, которую им бессознательно представляют. Что угрожает творческому процессу у психоаналитиков столь замороженным в раннем переносе на психоанализ?

Жажда исследования угрожает с одной стороны идентификации к имаго матери, и она переживается с, другой стороны, как инцестуозное и запретное проникновение в тело матери. Быть психоаналитиком внутри психоаналитического сообщества и заимствовать «новые тропинки» равносильно отделению от теории о всемогущей матери, инцестуозное проникновение в мать, «странную» и «возбуждающую», что провоцирует тревогу сепарации, страх быть покинутым и тревоги наказания и кастрации. Конкуренция со старшими коллегами бессознательно переживается как смертельное соперничество. Разрешение этого конфликта заключается часто в сепарации творческого аналитика от группы, в создании новой группы, где проводят исследования «за пределами» бывшей группы и развивают новые идеи.

Случаи Вильгельма Райха и Жака Лакана крайне драматичны, их идеи более не воспринимались сообществом, и им пришлось разорвать свои связи с психоаналитическими учреждениями, чтобы пойти по собственной дороге, научной и творческой.

Согласно Кренбергу, проблемой большинства зависимых психоаналитиков является тот факт, что они идентифицируются с выводами Фрейда, с догмами, вместо того, чтобы идентифицироваться с жаждой исследования. Творчество существует в различных формах: художественное, научное, социальное и политическое.

Кажется, что все формы творчества блокируются у большинства психоаналитиков в их личном поле деятельности, в то время как психоанализ, чей метод — это инструмент для устранения бессознательных блокировок творчества.

Но, безусловно, неработающий инструмент, в случае если ранний перенос его перверсирует для компенсации отсутствия ориентиров и автономии, вместо того, чтобы помочь справиться с этим.

Психоаналитики постоянно «разорваны» своей работой. Они:

В постоянной регрессии контр-переноса;
Вечные резервуары для глупых идей своих пациентов;
Предоставлены в большом масштабе мощному притоку своего собственного бессознательного, как следствие, постоянно раздражены из-за востребованной своей профессией проницаемости и частому функционированию в первичном процессе.

В маниакальном движении компенсаторного уравновешивания они развивают в себе скептическое отношение ко всему «новому» и к тому, что может угрожать их эмоциальной стабильности. Поскольку они постоянно перегружены, они реагирует на новизну консервативным рефлексом. Оттуда и комфорт, который большинство психоаналитиков получают от чтения и экзегезы фрейдовой библии. Служение прошлому уравновешивает все новое, которое нас постоянно завоевывает.

Основные тревоги, скрытые за подавлением творчества — это страх сепарации и дифференциации архаичного имаго матери и эдиповые страхи приобретения своих собственных подрывных знаний, завладение троном отца, соперничество со старшими внутри семьи.

Занятие психоанализом может довести до болезни, если:

Жесткая и враждебная интропрессия сверх-Я к жизни произошла во время получения образования и сохранилась в собственной деятельности.
Отрицается отсутствие реальной жизни и развивается нарциссическое расстройство характера — слишком много либидо остается в эго, слишком мало отдается вовне.
Ненависть пациента (Винникот) не является сознательной, но она действует в подсознательном и поддерживается весьма мазохично неосознанным чувством вины.

Большое количество психоаналитиков одиноки, особенно старея, они поддерживают совсем немного отношений с важными людьми за пределами психоаналитического сообщества. Они идентифицируются с завистливой агрессией своих коллег и подавляют свои творческие влечения. Самое большое, что они делают, это то, что они пишут приятные статьи в психоаналитические журналы, подогревая всегда старые обсуждения теории — одна метафизическая тема постоянно актуальная и крайне соблазнительная — это влечение к смерти, — или они разделяют свое существование на роль довольно конформную внутри психоаналитического сообщества и на карьеру за его пределами. Они ведут двойную жизнь, так как пару, которую они образуют с психоаналитическим учреждением, более не имеет жизни, они лишь смиряются и делают там самое необходимое. Все это помогает избежать агрессивных эдиповых конфронтаций. Вместо конфронтирования теорий, жаркого обсуждения научных спорных вопросов, уважая при этом оппонента, они избегают конфликтов или разрешают их с помощью нарциссичного сопротивления и разделения (он больше не с нами, это более не психоанализ). Что отличительно и странно внутри группы не может поддерживаться, агрессия не может быть связана с либидо, но она осуществляется нарциссическим действием.

Ad. 6: Cуществует ли иной способ действовать перед лицом этих страхов?

Как всегда, в любом развитии, является ли оно индивидуальным или институциональным, этот процесс развивается в непосредственной близости со страхами. Единственный возможный рецепт: выдержать страх, проанализировать его и преодолеть, вырасти благодаря ему и не позволять себя терроризировать, не отпускать и не позволять ему приводить к подавлению творчества или характера.

Психоаналитические учреждения должны срочно реформировать образование, аналитики должны преодолеть остаточные нарциссические неврозы и отрефлексировать на мешающую связи с учреждением и окружением не только аналитическим и их исправить. Стимулирующие контакты, настоящие встречи, переживание беспокойства, принятие кризиса, зрелая самокритика, открытие новизне, все это характерные черты для серьезного рассмотрения кризисной ситуации. Плодотворные беседы с соседствующими дисциплинами должны углубляться, внутренние дискуссии должны открываться, ригидные структуры власти должны уничтожаться. Тот, кто не имеет страха, глуп. Тот, кто допускает, чтоб его терроризировал страх — слаб. Тот, кто принимает страх и делает усилия для его преодоления — мудр. Это также применимо к страх любви, творчества и развития. Страх — это наихудшее, что может быть, он преграждает дорогу всему, просто любви, творчеству.

Я хочу закончить семью постулатами. Нам необходимы:

Новые институционные реципиенты, позволяющие открытый обмен и уменьшающие страх и паранойю, например, открытые организации как ЕКПП.
Основные изменения в психоаналитическом образовании, нет обязательства в личном анализе, компромисс между сертифицированием авторитарным и само-разрешением. Учреждение должно выполнять треугольную функцию — ценностную, критическую и поощряющую.
Поощрение научных дебатов внутри психоанализа и со смежными науками.
Более плоские иерархии и больше прозрачности в образовательных учреждениях.
Работа по связям с общественностью более наступательная = outreach
Создавать интенсивно внутренние связи = inreach
Конфронтация и рефлексия по стилю жизни психоаналитиков: быть психоаналитиком сегодня отличается от того, что было 100 лет или 40 лет назад.

В качестве заключения я хочу процитировать Дональда Винникотта, который, на мой взгляд, очень хорошо кратко изложил цели психоанализа: «В работе психоанализа я ставлю следующие цели: оставаться живым, чувствовать себя хорошо и бодрствовать».

Pourquoi est-ce que les psychanalystes ont-ils peur de leur créativité?

Je viens d’une ville où la psychanalyse a une de ses origines, Zurich en Suisse, une ville incomparablement plus petite et moins importante que Vienne ou Paris, mais également un « lieu d’énergie » important pour l’histoire et pour le présent de la psychanalyse et de la psychothérapie. Dans le centre hospitalier universitaire psychiatrique Burghölzli, la jeune médecin russe Sabina Spielrein a été psychanalysée par Carl Gustav Jung. Sabina Spielrein a développé un amour transférentiel bouleversant, et Jung n’a pas su se soustraire au charme de cette femme. Il y a un mystère autour de cette histoire d’amour psychanalytique, mais c’était une affaire tellement brûlante que Sigmund Freud y est intervenu. L’expérience de Sabina Spielrein a amené l’Association Psychanalytique Internationale en 1918 a rendre obligatoire l’analyse personnelle pour les futurs psychanalystes. Les questions du setting, du transfert et du contre-transfert, de la neutralité technique et de l’abstinence analytique sont encore aujourd’hui au cœur des débats sur la conscience psychanalytique, et la manière de traiter ces questions est un indicateur de la créativité clinique d’un psychanalyste.

Dans ce travail, j’aimerais faire un lien entre la question pourquoi la psychanalyse est actuellement en crise et les raisons individuelles et institutionnelles de cette crise. Et pour une fois, je ne veux pas me pencher sur le conflit entre les idées de la psychanalyse et les idées contradictoires de l’esprit du temps, de la société, de la culture post-moderne, mais j’aimerais chercher les raisons de la crise de la psychanalyse, dont elle a tant de mal à sortir, à l’intérieur même de la psychanalyse, dans la vie intérieure du psychanalyste et à l’intérieur des institutions psychanalytiques.

Ma thèse directrice sera: Les psychanalystes ont peur de leur propre créativité et de leur vivacité, et leur manque de créativité, leur pensée inhibée, sont un symptôme, un compromis entre le désir de vie pleine et de chambardement de leur existence et leurs peurs ataviques liées au transfert du psychanalyste sur la psychanalyse. En fin de compte, il s’agit d’une part d’une symbiose archaïque avec l’imago de la mère et du désir pour la mère, d’autre part du désir de se libérer de la mère et de son désir. Pour les psychanalystes, tout changement et toute idée véritablement nouvelle signifient un ébranlement de cette fusion et par conséquent de leur stabilité intérieure et de leur sûreté. Par conséquent, ils sont en proie à un dilemme sans issue: Soit ils se figent dans une foi psychanalytique stérile et trahissent l’essence même de la psychanalyse, justement parce qu’ils intériorisent la psychanalyse non comme une méthode pour « remuer le monde inconscient », mais comme une foi, comme un repère intérieur, comme l’imago de la mère. Soit ils conservent une distance critique mais bienveillante à l’égard de la psychanalyse et sont ainsi exposés à une irritation et une instabilité permanente et par conséquent à une situation intérieure précaire, sans appartenance et déracinés, parce qu’ils renoncent à l’illusion de sécurité. Peut-on trouver un moyen créatif de traiter ce conflit sans se figer et sans couler?

Je vais poser six questions:

La psychanalyse, qu’est-ce que c’est ?
Qui sommes-nous, nous les psychanalystes ?
La créativité d’un psychanalyste, qu’est-ce que c’est ?
Quelles sont les méthodes individuelles et institutionnelles qui étouffent la créativité du psychanalyste ?
Quelles sont les peurs qui sont à l’origine de la créativité inhibée des psychanalystes ?
Y a-t-il un remède contre ces peurs ?

Première question : La psychanalyse, qu’est-ce que c’est ?

Vous connaissez tous la réponse : la psychanalyse est a) une méthode de recherche pour la reconnaissance de l’inconscient, b) les connaissances acquises au moyen de cette méthode et c) les stratégies et les techniques qui découlent de ces connaissances pour influencer les attitudes humaines.

Peu de psychanalystes contesteront cette base commune, mais – comme vous le savez – les points communs s’arrêtent là. Dans les cent dix ans depuis les « Etudes sur l’hystérie » de Freud et de Breuer, les psychanalystes se sont divisés en une multitude de groupes au fonctionnement sectaire qui adhèrent à leurs théories respectives sur la psyché humaine d’une manière quasi religieuse – freudiens, kleiniens, les théoriciens de la relation d’objet, les psychologues du Moi, les lacaniens – vous connaissez tous cette misère, pour ne pas même parler des subdivisions des psychothérapeutes qui se reconnaissent dans une approche psycho-dynamique au sens large du terme – jungiens, adlériens, reichiens etc.

Parallèlement à ces tendances de scission, il y a toujours de nouveau des efforts d’intégration au niveau théorique et institutionnelle. Parmi elles – en toute modestie – la Confédération Européenne de Psychothérapie Psychanalytique, qui veut réunir tous les psychothérapeutes psycho-dynamiques qui travaillent sur la base des concepts fondamentaux de la psychanalyse, l’inconscient dynamique, le transfert et la résistance.

L’essence de la psychanalyse est, je suis d’accord avec Lacan à ce sujet, de découvrir le désir individuel, de le comprendre et de lui accorder ses droits, ce qui signifie aussi de se libérer de la soumission aux désirs d’autrui. La psychanalyse, et par conséquent le psychanalyste, sont au service du désir et pas au service de la normalité définie par la société. Ou pour citer Corinne Maier et sa très jolie introduction à l’œuvre de Lacan : « Finalement on vit dans une société qui délire tellement qu’être normale n’est rien d’autre que délirer avec les autres ».

Si tel est le cas, les principes qui sont à l’œuvre en psychanalyse ne devraient pas être ceux qui répriment le désir, qui le déforment ou qui le détruisent et qui nous transforment en des normopathes.

Dans son séminaire I, Jaques Lacan a formulé la phrase : « Plus nous sommes proches de la psychanalyse amusante, plus c’est la véritable psychanalyse ».

La psychanalyse créative ne tient pas le discours de l’université qui consiste à accumuler des encyclopédies de livres savants, mais elle conduit au savoir sur l’inconscient, sur la propre dynamique psychique, sur le propre désir, sur les propres objets du désir, sur les propres phantasmes inconscients, sur ce qui va à l’encontre de la propre connaissance du désir, sur nos propres gestes de soumission, sur notre propre masochisme.

La psychanalyse est subversive, elle remue les ténèbres, elle n’a rien en commun avec les tentatives d’adapter l’individu aux normes de la société.

Pour cette raison, la vraie psychanalyse ne se liera jamais d’amitié avec le pouvoir, et le pouvoir encore moins avec elle.

L’évolution de la psychanalyse met également la lumière sur l’évolution de la créativité de Freud. A mon avis, « L’interprétation des rêves » est la plus créative de ses œuvres, dans son célèbre chapitre 7 il a développé la topique du psychisme – conscient, préconscient, inconscient – et la psychologie des mouvements d’investissement, qui est jusqu’à ce jour un modèle de travail fructueux et qui est à la base de nombreuses évolutions, tels les travaux de l’école psychosomatique parisienne de Pierre Marty, Michel Fain et Michel De M’Uzan qui ouvrent de nouvelles perspectives.

Mais dans l’histoire de la psychanalyse, beaucoup de choses ont aussi été oubliées. En particulier les découvertes révolutionnaires, la psychosexualité infantile, les théories sur la pulsion de mort et sur l’agression ne jouissent pas d’une grande reconnaissance sociale et au fil du temps, elles ont été lissées par des révisionnistes de la psychanalyse. Dans son travail « Amnésie sociale », paru il y a plus de trente ans, l’historien Russell Jacoby a retracé les tentatives d’éliminer le potentiel créatif de la psychanalyse et de le tordre en conformité avec la société.

Nous constatons ainsi non seulement une crise concernant la reconnaissance sociale de la psychanalyse, non seulement une crise concernant la relève et la formation – donc toujours moins de candidats, moins de patients – mais aussi une crise dans la créativité scientifique et clinique.

Les journaux scientifiques de psychanalyse sont généralement remplis de travaux tous conçus selon le même modèle : Un quelconque concept ou concept partiel (p.ex. la représentation d’objet, l’ambivalence, la pulsion de mort – ou un phénomène clinique comme la dépression) est détaillé jusque dans la dernière nuance théorique, mais sans que des idées ou des concepts fondamentalement nouveaux soient introduits. Au contraire, il semble qu’on attache une importance particulière à confirmer la théorie psychanalytique en ajustant de nouveaux phénomènes au système théorique déjà existant.

La psychanalyse se trouve, pour citer l’épistémologue Thomas Kuhn, dans la phase paradigmatique, on aurait envie de dire dans la phase paradigmatique avancée, dans laquelle on n’a pas le droit de mettre en question les bases théoriques et pendant laquelle les activités pratiques, la recherche et la théorisation assure que la théorie se trouve toujours à nouveau confirmée. La sclérose croissante du corps théorique qui l’accompagne, la fermeture aux phénomènes qui sont incompatibles avec les théories actuelles prépare le terrain pour la crise scientifique profonde dans laquelle la psychanalyse se retrouve actuellement. On peut compter sur les doigts d’une main les psychanalystes dont le travail de réflexion est perçu au-delà du cercle des psychanalystes et qui étendent de façon créative la psychanalyse, ils sont de rares exceptions. André Green et Peter Fonagy, qui, fait intéressant, se trouvent aux antipodes à l’intérieur du mouvement psychanalytique, font partie des têtes les plus créatives qui ont le courage de continuer la réflexion là où les autres commencent à croire.

Ad. 2 : Qui sommes-nous, nous les psychanalystes ?

Les psychanalystes vivent une drôle de vie. Daniel Widlöcher a remarqué une fois très justement : Les psychanalystes risquent d’avoir trop peu de « libidinal outlet » - de décharge libidineuse. Ils sont menacés par une forme très particulière de déformation professionnelle.

Quelle est la tâche principale du psychanalyste ? C’est tout d’abord une tâche très passive, féminine : Toute la journée, toute l’année il doit prêter son oreille aux patients, non seulement avec l’attention flottante, mais aussi avec la sensibilité flottante et prêt à réagir, c'est-à-dire il doit être « responsive ».

Il fonctionne comme un récipient psychique, un container, qui sera rempli par les désirs et les affects libidineux du patient, et plus encore qui sera pénétré et perforé par les agressions du patient.

Je suis psychanalyste avec mon propre cabinet depuis 26 ans, et je me rappelle régulièrement d’un épisode déconcertant que j’ai vécu comme étudiant du cinquième ou sixième semestre et que je ne peux comprendre qu’avec mon expérience d’aujourd’hui. L’institut de psychologie clinique de l’université de Zurich était à son apogée, la psychanalyse était « branchée » contrairement à nos jours, et des cours d’interview analytique et des groupes analytiques pour les étudiants avaient lieu. Une des chargées de cours que j’admirais énormément, une analyste formatrice très expérimentée, a discuté avec les étudiants les interviews que nous avions conduits avec les patients et enregistrés sur vidéo.

Lors d’une interview, elle nous a raconté l’histoire d’un patient pervers, qui lui demandait toujours à la fin de la séance un verre de lait. Elle grimaçait et disait, la voix pleine de dégoût, en insistant sur le dernier mot : Je peux vous dire : répugnant ! Elle utilisait cette anecdote pour illustrer ce que les analysants nous font subir avec leurs exigences, leurs agressions, comment ils nous utilisent et comment nous devions résister, mais en aucun cas agir spontanément et sans retenue.

Nous ne devons ni exprimer directement des affects, ni réprimander nos patients, mais nous devons au contraire métaboliser et supporter dans la solitude les phantasmes et expériences destructives qui nous agitent et les utiliser pour des interventions verbales bien tenues.

Comme étudiant, je ne comprenais pas l’énervement de mon analyste formatrice, seulement aujourd’hui, après a peu près 30 ans d’expérience professionnelle en tant que psychanalyste – je comprends ce que cela signifie d’être 35 à 40 heures par semaine le récipient pour les éléments bêta bizarres des patients. On en devient un peu bizarre soi-même. On développe une certaine circonspection, un contrôle de soi, en même temps on enveloppe son âme profonde d’une carapace protectrice élastique pour éviter d’être exposé complètement nu et sans protection à l’inconscient des patients.

C’est problématique quand on étend cette attitude de protection psychanalytique à la vie extra analytique, car la vie réelle ne parvient à ce moment plus entièrement à passer. Nous psychanalystes sommes exposés quotidiennement et intensivement à des êtres humains, mais nous n’avons pas vraiment le droit de participer à leur vie. Nous vivons par procuration, puisque nos patients ne peuvent pas satisfaire nos besoins. On nous accorde seulement une satisfaction narcissique hautement spécifique. Nous n’avons pas le droit de demander à nos patients intéressants des billets de concerts, des conseils boursiers, nous n’avons pas le droit de nous faire inviter dans leurs belles maisons de campagne ou d’entreprendre des croisières à la voile avec eux ; même si nous les trouvons de plus en plus sympathiques vers la fin de leur thérapie quand ils recouvrent la santé et que nous aurions envie de nous lier d’amitié avec certains d’entre eux. Nous devons nous séparer au meilleur moment. Ce travail de deuil permanent est fatiguant et nous mine. Nous devons régulièrement nous séparer d’un amour psychanalytique de longue durée et nous tourner vers d’autres êtres humains dans une sorte de polygamie sérielle. Mais notre cercle de connaissances et d’amis ne s’agrandit aucunement par le travail. Notre profession ne comprend aucun aspect convivial, mis à part nos contacts durant les formations dans les instituts de formation et les contacts administratifs avec les associations psychanalytiques. Après une journée de travail psychanalytique, nous sommes empoisonnés par les introjections des projections des patients, et nous devons les éliminer pour éviter qu’ils empoisonnent notre vie privée.

Bon nombre de psychanalystes choisissent leur métier pour des motifs de défense névrotiques, tout comme les autres. Les psychanalystes représentent une sélection humaine particulièrement soumise aux troubles narcissiques, craintifs au niveau relationnel et au niveau des pulsions. Le setting abstinent leur permet de faire un compromis bien spécifique entre distance et intimité. Rapprochement maximal pour une certaine durée, intimité maximale sans vraiment devoir s’abandonner.

Bon nombre de psychanalystes s’engagent fortement dans leurs associations et leurs institutions. La vie institutionnelle et associative des psychanalystes est pleine de tensions. Comme candidats et analystes formateurs se rencontrent dans ces lieux, et comme on ne sait jamais qui est sur le divan de qui et qui raconte quoi à qui, on doit se tenir sur ses gardes, impossible de s’exprimer vraiment librement. Ambition et rivalité ne se montrent pas dans l’expression libre de l’affect, mais s’expriment par des manœuvres narcissiques et des luttes pour le pouvoir, par des cachotteries et des intrigues. Les institutions psychanalytiques sont la multiplication de la psyché des analystes, en particulier de ses parts narcissiques, hostiles aux pulsions et à la vie. La vie privée des psychanalystes est sous une forte pression de compenser les éléments destructifs et de créer du positif. Mais cette vie privée fait souvent défaut, les analystes sont souvent des solitaires.

Le thriller « The Analyst » de John Katzenbach a paru il y a deux ans aux Etats-Unis. Il parle d’un analyste new-yorkais assez seul, persécuté par un ancien patient dont il avait refusé de traiter la mère au début de sa carrière, quand il était un psychanalyste inexpérimenté. C’est une histoire de vie et de mort et l’analyste doit se dépasser avec courage et avec créativité pour éventer les combines du tueur qui le vise lui et toute sa famille. L’histoire prend une tournure étonnante, il doit abandonner son identité - et non seulement son identité psychanalytique ! – et se réinventer, tout simplement pour survivre. Lors de la lecture de cette histoire, je n’ai pas pu contenir un affect spontané : la fascination et une certaine envie ! Enfin vivre ! L’aventure ! La solution, révélatrice, est que l’analyste doit abandonner sa profession et son existence analytique et construire une nouvelle vie, une vie créative, pour échapper au tueur.

On pourrait comprendre le roman comme une métaphore pour les problèmes du psychanalyste : L’analyste est menacé de mort. Par l’agression de ses patients, par sa propre routine, par le manque de possibilités d’aimer. Comme le disait Freud : il faut finalement commencer à aimer pour ne pas tomber malade. Nous, les psychanalystes, nous pouvons aimer nos patients uniquement sous une forme inhibée quant au but et haïr de façon sublimée.

La seule issue dans une telle situation est la créativité. Mais c’est justement cette créativité qui est bloquée chez bon nombre de psychanalystes. Pourquoi ?

Ad. 3 La créativité, qu’est-ce que c’est ?

La créativité est un processus dans lequel de nouvelles idées sont créées.

Elle n’est possible que par le fait que nous percevons, que nous sentons, que nous pensons et que nous agissons sans cesse. Il y a différentes formes de réflexion, et elle ne sont pas toutes créatives.

Les idées dogmatiques ou fanatiques accaparent tous les processus de réflexion et les immobilisent. Les idées stéréotypées font tourner la pensée plus ou moins toujours sur la même voie, il n’y a que très rarement des pensées nouvelles. Des idées relativement solides présentent un certain degré de liberté, sans vraiment produire du nouveau mais nous accomplissons avec elles nos efforts productifs quotidiens avec succès.

Les idées ouvertes, incomplètes, provisoires et étranges sont très nuancées, enclines aux doutes et elles peuvent évoluer dans toutes les directions possibles de manière imprévisible.

Pour une vie saine, adaptée au contexte et gratifiante , il nous faut une combinaison de tous les quatre types de pensée. Celui qui ne réfléchit que de façon dogmatique est mentalement bloqué. Celui qui ne réfléchit que par stéréotypes n’est bon que pour le développement de systèmes contraignants. Celui qui n’a que des idées relativement solides est un bon routinier, mais il ne créera rien de nouveau. Et celui qui ne peut réfléchir que de façon ouverte et expérimentale est un esprit brouillon et a tendance à fonctionner de manière chaotique et peu fiable. Toutes les quatre formes doivent jouer ensemble selon la situation. Pour le processus créatif, le quatrième type de pensée est très important, la pensée ouverte et expérimentale.

La pensée ouverte ne tente pas de se raffermir prématurément, elle ne veut pas tout comprendre tout de suite et bien « tenir » tout, mais elle supporte le chaos, les contradictions, les ambiguïtés et les paradoxes.

Dans la plus créative de ses œuvres, l’interprétation des rêves, Freud a également fait une contribution importante pour la compréhension de la créativité.

Selon Freud, il existe deux processus dans le psychisme : le processus primaire et le processus secondaire. Dans le processus primaire, l’énergie s’écoule librement, puisqu’elle passe sans obstacle selon les mécanismes du déplacement et de la condensation d’une idée à l’autre, elle aspire à réinvestir pleinement les représentations liées à des expériences de satisfaction constitutives du désir. Dans le processus secondaire, l’énergie est d’abord liée, avant de pouvoir s’écouler de façon contrôlée. Les représentations sont investies de façon plus stable, la satisfaction est ajournée, ce qui rend possible les expériences psychiques et les processus de pensée.

Dans le rêve, c’est le processus primaire qui domine, en état éveillé s’est le processus secondaire. La créativité se montre dans l’utilisation du processus primaire comme du processus secondaire.

Le travail créatif de Freud, la psychanalyse, s’est développé dans le cadre de son auto-analyse, qui était principalement une auto-analyse de ses propres rêves.

Dans les années entre 1895 et 1902, il a mis les bases de cette nouvelle science. Le 24 juillet 1895, il a fait le rêve dit de « L’Injection faite à Irma » qui lui a dévoilé le secret du rêve – comme il le dit dans une lettre à son ami Wilhelm Fliess : Le rêve est la réalisation (secrète) d’un désir. Dans les années de son auto-analyse, Freud ressort de sa crise personnelle et de sa crise de créativité, il a écrit « Esquisse d’une psychologie scientifique » (1897) et « L’interprétation des rêves » (1900), par lesquels ils s’est émancipé de la médecine scientifique pour fonder sa propre science. Le modèle topique de l’appareil psychique et la conceptualisation du complexe d’Œdipe comme structure psychique de base inconsciente dans notre culture étaient des idées étranges, qui ont révolutionné la réflexion sur l’homme.

Freud, en s’ouvrant à son inconscient et en sublimant de façon créative sa crise personnelle plutôt que de la repousser et de la mettre en acte, il a créé quelque chose de nouveau.

Il était capable de laisser derrière lui sa pensée habituelle pour emprunter de nouvelles voies de réflexion. Il était prêt à se mettre dans une situation d’isolation scientifique, car il ne cherchait plus la reconnaissance des institutions médicales, mais il voulait suivre son propre chemin.

Pour le psychanalyste, être créatif ne signifie pas de peindre, faire de la sculpture, inventer des machines. Etre créatif signifie pour lui de vivre sa soif de recherche et de faire face toujours à nouveau à l’empirie psychique, et de pénétrer les ténèbres qui sont « plus incommensurables et plus sombres que l’univers ou que l’Amazonie » (D.H. Lawrence). Elles recèlent tant de secrets, nous en comprenons toujours si peu.

Bon nombre de psychanalystes préfèrent pourtant s’enfermer dans des tours d’ivoire de théories et ne plus tolérer d’empirie qui pourrait contredire la théorie bien-aimée, en utilisant exclusivement les types de pensées dogmatiques et stéréotypés.

Le but de la créativité humaine est la création d’idées nouvelles, ce qui suppose qu’on sache déconstruire les vieilles idées sans les bafouer.

On doit être prêt à avoir des idées entièrement nouvelles, qui sont complètement en dehors du cadre habituel de la réflexion.

On doit avoir le courage d’abandonner ses propres schémas de pensée qui nous sont familiers et on doit être prêt à penser l’hérésie, dont on pense soi-même qu’elle est inconvenable.

On doit être prêt à souffrir d’une « certaine anomalie » comme le dit Joyce McDougall, et on doit être prêt à être déclaré fou par les adeptes du soi-disant bon sens.

Dans les œuvres de Paul Klee, qui était un des peintres les plus productifs de l’école moderne, on peut observer un processus créatif qui dure jusqu’à la fin de sa vie. Klee a non seulement joué avec les couleurs, les formes, les figures, mais aussi avec les symboles, les lettres, les signes, les concepts, les phrases, les noms de ces tableaux sont des commentaires associatifs du symbolisme de l’image. Mais Klee a également thématisé le processus créatif dans ses tableaux. Il a créé toute une série de tableaux en découpant un ancien tableau ou en le détachant de son fond et en recomposant un nouveau tableau.

Dans son rapport avec son objet matériel, Klee exprime son rapport avec son soi, avec ses objets intérieurs. Il a détruit l’ancien et a créé du nouveau, dans le deuil, mais sans regrets. Tel Freud, qui avait dû quitter la campagne pour aller habiter en ville déjà comme petit garçon de trois ans et demi et qui a ainsi fait connaissance avec la chance que représente la créativité qui consiste à remplacer ce qui est irrémédiablement perdu par une œuvre nouvelle dans laquelle on se recrée soi-même.

Un psychanalyste créatif se recrée perpétuellement dans son travail, il utilise les pertes qu’il subit pour son propre développement et pour avoir toujours à nouveau des révélations, et non pour la conservation et la confirmation des vieilles habitudes et des dogmes.

Une psychanalyse créative ne se fige pas dans l’application rigide de ses dogmes, elle ne se repose pas sur les mérites de la révolution freudienne révolue depuis belle lurette. L’épistémologue Thomas Kuhn a forgé dans son livre « La structure des révolutions scientifiques » la notion du paradigme. Un paradigme est une théorie établie avec un appareil institutionnel bien rodé pour protéger la « vérité » une fois trouvée. Toute science passe par des phases de changement du paradigme. Sans changement du paradigme, la théorie étoufferait, tout comme les responsables institutionnels, les chercheurs et les développeurs, mais aussi les utilisateurs de la théorie. Si une science se fige dans un paradigme, elle risque de se couper du développement vital. Une science ne peut jamais se reposer longtemps sur ses lauriers et profiter des fruits d’une révolution réussie dans le cadre de sa phase paradigmatique. Quand elle réprime la créativité dans ses propres rangs, elle risque d’être remplacée par de nouvelles théories plus vivantes et d’autres communautés de recherche et de perdre son statut de science autonome. Une science – et par conséquent aussi la psychanalyse – doit veiller à préserver en son sein les conditions qui rendent possible l’anarchie, la pensée libre, ouverte, hérétique.

Le processus créatif est une crise. Comme tout processus de transformation, il s’opère par bonds. Après un processus peu spectaculaire d’accumulation de connaissances, une nouvelle idée est synthétisée, elle « naît » soudainement comme une fluctuation. Nous sommes face à des « significant moments » avec des ruptures de symétrie et des fluctuations, comme ils sont décrits dans la théorie des processus d’auto-organisation.

Ouverture aux nouveautés, tolérance à l’anxiété et à l’ambiguïté, liberté de la pensée et liberté de l’identification avec des forces intérieures ou extérieures agressives et ennemies de la créativité et de la vie – ce sont là les attitudes qui favorisent créativité et vivacité.

La créativité psychanalytique s’exprime dans le travail quotidien du psychanalyste, quand il fait le rapprochement entre les différentes idées du patient, quand il les enrichit de ses propres idées, elle s’exprime dans sa manière d’être toujours ouvert, « no memory and no desire » (Bion), elle s’exprime dans la manière vivante de conduire des séminaires ou des supervisions, elle s’exprime dans ses vues et ses attitudes peu dogmatiques et par une liberté essentielle de la pensée, dans l’ouverture, dans la légèreté tout comme dans le sérieux. Elle s’exprime par le courage de quitter les sentiers battus, d’être ouvert à l’échange avec d’autres psychothérapeutes et avec les représentants d’autres sciences.

La créativité est l’identification avec le couple parental fécond et uni, c’est l’envie oedipienne surmontée, c’est la reconnaissance de ceux sur qui nous nous appuyons pour réfléchir plus loin.

Ad. 4 : Quelles sont les méthodes alimentées par la peur qui étouffent la créativité des psychanalystes ?

Le problème de la psychanalyse, ce sont les psychanalystes. A l’intérieur de la psychanalyse, le problème est au moins à l’ordre du jour. Les problèmes institutionnels de la psychanalyse sont nombreux. La créativité des psychanalystes est réprimée et entravée à différents niveaux.

Par l’isolement et le retrait autiste de l’environnement scientifique, on perd non seulement la possibilité d’échanger des idées intéressantes, mais on crée aussi un climat interne de surchauffe sectaire et paranoïde comme dans un campement assiégé où, selon un schéma ami/ennemi, l’on remet toujours sur la tapis la question : Est-ce encore de la psychanalyse ?
Vue la puissance intellectuelle des psychanalystes, la créativité est faible non seulement quant à la production de connaissances scientifiques, mais elle est également maigre quant aux techniques de traitement, quelques exceptions mises à part. Cela paraît incroyable, mais dans bon nombre de têtes, la fréquence des séances est toujours la seule variation technique dont on débat en psychanalyse. La prise en compte du corps en psychanalyse et les questions des nouvelles formes de médias et leur utilisation dans la psychothérapie sont complètement ignorées par bon nombre de psychanalystes. La peur de s’éloigner du courant psychanalytique dominant et des dogmes et d’être marginalisé dominent ici.
Dans la formation en particulier, des pratiques inhibant la créativité sont assez répandues de manière générale et en des variantes spécifiques dans certaines régions. Dans son travail satirique remarquable et inspiré par la réalité, intitulé « Thirty methods to destroy the creativity of analytic candidates », Otto F. Kernberg, ancien président de l’association psychanalytique internationale a démontré de manière drôle, tout en faisant preuve d’autocritique, quels étaient les moyens d’exercice du pouvoir institutionnel qui réprimait la créativité déjà pendant la formation psychanalytique. Quelques exemples – présentés dans la forme rhétorique d’un ordre : Ralentis la procédure des candidatures. Retarde l’admission des candidats à la formation par des formalités insensées et des séries d’interviews exténuantes ! Fais preuve de retenue dans ta politique d’information envers les candidats ! Utilise l’œuvre de Freud comme un instrument efficace pour étouffer la créativité, p.ex. en faisant lire en détail et lentement Freud pendant tes séminaires, en ordre chronologique, de façon complète et exhaustive ! Renvoie toute critique à l’égard de Freud au moment dans l’avenir où tous ses écrits auront été parfaitement compris (c'est-à-dire à la St Glin-Glin) ! Interdis les écrits critiques ou la littérature secondaire ou traîne les dans la boue, car ils troublent la compréhension des pensées de Freud ! Souligne toujours que les étudiants devraient s’identifier avec les conclusions de Freud, mais pas avec sa soif de recherche et son honnêteté intellectuelle. Etouffe tout enthousiasme pour les écrits de Freud et le plaisir créé par ses réflexions par des répétitions à n’en plus finir des phrases clés, genre moulin à prières ! Retire ainsi aux futurs psychanalystes toute sensibilité pour le potentiel révolutionnaire de Freud ! Récompense, félicite, encourage et préfère les étudiants qui reprennent docilement l’opinion soutenue par l’institut. Décourage les autres, plus avides de réflexion ou plus doués, en les ignorant ! Aie un œil attentif et sévère sur les séminaires facultatifs, car ils attirent souvent des candidats rebelles et critiques qui dérangent l’harmonie de l’Institut ! Observe une stricte séparation entre les candidats et les analystes ou analystes formateurs, pour éviter que les candidats puissent s’apercevoir des fautes, des incertitudes et des défauts de caractère de leurs enseignants. Encourage le développement d’une idéalisation exagérée des formateurs et de toute la formation ! Promeus par tous les moyens l’idée que la hiérarchie dans l’institut se justifie exclusivement par les niveaux de compétence différents, que les membres sont des meilleurs analystes que les candidats, les analystes formateurs sont des meilleurs analystes, des analystes formateurs âgés sont meilleurs que les plus jeunes ! Fais toujours présenter les cas par des psychanalystes inexpérimentés ! Empêche que des membres expérimentés puissent présenter des cas ! Fais tout pour cimenter l’idée que les membres et les analystes formateurs sont tellement plus compétents ! Encourage l’anxiété et la modestie parmi les candidats à la formation ! Aggrave la paranoïa dans l’institution par des critères opaques, par des processus de décision non transparents et par le comportement sadique des superviseurs ! Sois créatif uniquement dans la production de peur, d’inhibition et de paranoïa ! Tous les moyens sont bons ! Kernberg termine son article avec l’exclamation ironique et paradoxal : Always keep in mind : where there is a spark there may develop a fire, particularly when this spark appears in the middle of dead wood : extinguish it before it is too late !
Les règles de certification de l’API, qui sont des directives cadre qui lient les sociétés nationales, fonctionnent comme une barrière efficace contre la créativité. Les dispositions sur la fréquence horaire et la durée de l’analyse personnelle empêchent par exemple la certification de nouveaux psychanalystes dans des contextes peu développés du point de vue de la psychanalyse. Quels candidats des anciens pays communistes de l’Est auraient les moyens de faire des analyses dans un pays de l’ouest en faisant la navette ?
Des rituels spécifiques et angoissants dominent en plus dans certaines sociétés nationales : Dans la Société Suisse de Psychanalyse, dont je fais partie comme membre à part entière, les nouveaux membres sont désignés par une procédure de votation, fortement sujette à des processus de groupe irrationnels : Une fois que le candidat a présenté son travail devant un comité, il doit faire un exposé devant l’assemblée des membres de la Société Suisse de Psychanalyse. Après son exposé, il y a une votation secrète, le candidat doit atteindre deux tiers des voix pour réussir. En cas de conduite faible du groupe, une dynamique destructrice risque de se développer, des préférences ou des animosités régionales peuvent s’imposer.
La culture à l’intérieur de la psychanalyse (inreach) : La culture à l’intérieur de la psychanalyse se caractérise un peu partout par le manque d’échange ouvert, clinique, scientifique et personnel. La communication interne se limite plutôt à la discussion des exposés lors des congrès occasionnels.
La communication psychanalytique externe (outreach) : La communication des psychanalystes avec la réalité sociale qui les entoure, avec les médias, les autorités politiques, les représentants de l’économie ou de la culture est insuffisante. La plupart du temps ce sont quelques stars de la profession qui obtiennent l’attention du public, mais pas le groupe professionnel des psychanalystes.
Production de peur par la scission d’un groupe : en 1979, le Séminaire psychanalytique de Zurich s’est séparé de la Société Suisse de Psychanalyse et de son centre de formation zurichois. Pendant plus de vingt ans, la communication était dominée par la paranoïa et le spectre des « ennemis ». A l’intérieur de chacun des groupes, on devait faire attention à ne pas être cité en relation avec l’autre groupe, si on ne voulait pas être marginalisé.
Exécutions publiques des dissidents. J’aimerais citer en exemple une séance scientifique de la Société Suisse de Psychanalyse lors de laquelle un membre respecté de longue date a posé sa candidature pour le statut d’analyste formateur. Il a défendu une thèse intéressante sur la dialectique entre setting et processus. Ses thèses créatives allaient trop loin aux yeux de certains représentants de l’orthodoxie de la « doctrine pure » et de la culture psychanalytique classique selon l’API avec quatre séances par semaine. Ils ont exécuté verbalement d’une manière tellement agressive l’orateur devant l’assemblée d’une centaine de membres et à peu près autant de candidats, parmi lesquels bon nombre de ses supervisants et analysants – « Que faites-vous ici ? Quand vous jouez au tennis, vous devez aussi respecter les règles ! » etc. – qu’il a été refusé de justesse dans la votation. La pression du groupe et la peur produite étaient telles que la réflexion critique d’un bon nombre des personnes présentes ne fonctionnait plus. Moi-même, qui était supervisant chez l’analyste en question, ai eu besoin de plusieurs années pour surmonter ma peur de subir le même sort et de pouvoir présenter mes vues devant l’assemblée.

Ad. 5 : Quelles sont les peurs qui sont à la base de la créativité inhibée de beaucoup de psychanalystes ?

La projection de l’imago archaïque de la mère sur la psychanalyse et ses institutions conduit à une nécessité intérieure à idéaliser la doctrine psychanalytique pure et les institutions qui la représentent. Toute critique envers la psychanalyse et ses représentants est vécue comme une critique envers la propre identité, puisque l’identification narcissique avec l’imago de la mère est menacée, et par conséquent les bases du sentiment de soi.

L’institution devient alors une autorité toute-puissante qui stabilise le sentiment de soi et qui menace en même temps d’un retrait d’amour qui équivaut à la mort. La peur d’être abandonné ou mis à l’index par elle conduit à une certaine identification avec l’agresseur, à l’autocensure et à l’intériorisation de l’interdiction de penser, et en particulier des interdictions de penser des pensées libres, étranges et nouvelles.

La perpétuation du transfert narcissique des imagos infantiles de la mère sur l’institution n’est souvent pas analysée et résolue dans les analyses personnelles, mais encouragée et cimentée. Le désir de retrouver dans la psychanalyse et dans ses représentants les imagos tout-puissants des parents protecteurs qui offrent un sentiment de sécurité - d’avoir retrouvé la « bonne famille » - apparaît à mon avis vers la fin de la cure chez la plupart des analystes. Mais bon nombre d’analystes formateurs imbus d’eux-mêmes s’identifient avec cette idéalisation par leurs analysants et l’encouragent de façon condescendante au lieu de les analyser. La susceptibilité exagérée et le climat irrité dans les institutions est un résultat de la désidéalisation tardive. L’imago archaïque de la mère se montre là où des dogmes de la psychanalyse orthodoxe et les institutions qui la représentent sont investi de l’image de la nourrisseuse. L’imago du père apparaît dans l’idéalisation des comités des institutions psychanalytiques et du pouvoir qui leur est inconsciemment attribué.

Qu’est-ce qui est menaçant dans le processus créatif pour les psychanalystes ainsi figés dans un transfert précoce sur la psychanalyse ?

La soif de recherche menace d’une part l’identification à l’imago de la mère et elle est vécue d’autre part comme une pénétration incestueuse et interdite dans le corps de la mère. Etre psychanalyste au cœur de la communauté psychanalytique et emprunter des « sentiers nouveaux » équivaut à un détachement de la théorie mère toute-puissante, une pénétration incestueuse de la mère « étrangère » et « excitante », ce qui provoque des angoisses de séparation, la peur de l’abandon et des angoisses de punition et de castration. La concurrence avec les collègues plus âgés est inconsciemment vécue comme une rivalité mortelle.

La solution de ce conflit consiste souvent en une séparation de l’analyste créatif du groupe, la fondation d’un nouveau groupe où ils font leurs recherches « en dehors » de l’ancien groupe et développent des idées nouvelles. Les cas de Wilhelm Reich et de Jacques Lacan sont particulièrement dramatiques, leurs idées n’ont pas pu être absorbées par la communauté psychanalytique, ils ont dû accomplir la rupture avec les institutions psychanalytiques pour emprunter leur propre chemin scientifique et créatif.

Selon Kernberg, le problème de bon nombre de psychanalystes dépendants, c’est qu’ils s’identifient avec les conclusions de Freud, avec ses dogmes, au lieu de s’identifier avec sa soif de recherche.

La créativité existe sous différentes formes, la créativité artistique, la créativité scientifique, la créativité sociale ou politique.

Toutes les formes de créativité semblent être bloquées chez bon nombre de psychanalystes dans leur propre champ d’activité, alors que la psychanalyse en tant que méthode est justement un instrument pour lever des blocages inconscients de la créativité.

Mais justement l’instrument n’est pas opérant si un transfert précoce le pervertit pour compenser un manque de repères et un manque d’autonomie au lieu d’aider à en sortir.

Les psychanalystes sont en permanence « déchirés » par leur travail. Ils sont :

dans une régression permanente de contre-transfert
un container perpétuel rempli des éléments bêta de leurs patients
exposés massivement à l’afflux massif de leur propre inconscient et par conséquent irrités en permanence, dû à la perméabilité exigée par leur profession et au fréquent fonctionnement en processus primaire.

Dans un mouvement maniaque d’équilibrage compensatoire, ils ont une attitude sceptique envers ce qui est « nouveau » et qui menace leur stabilité affective. Comme ils sont perpétuellement dépassés, ils réagissent à la nouveauté par un reflex conservateur. D’où le confort que bon nombre de psychanalystes tirent de la lecture et de l’exégèse de la bible freudienne. Célébrer le passé fait contrepoids à toutes les choses nouvelles qui nous envahissent en permanence.

Les angoisses principales qui se cachent derrière une inhibition de la créativité sont la peur de la séparation et de la différenciation de l’imago archaïque de la mère et les peurs oedipiennes d’acquérir ses propres connaissances subversives, de s’asseoir sur le trône du père, de rivaliser avec les aînés à l’intérieur de la famille.

Etre analyste peut rendre malade, si

une intropression du sur-moi rigide et hostile à la vie a eu lieu pendant la formation et qu’elle est entretenue dans la propre activité
si le manque de vie réelle est nié et un trouble narcissique du caractère se développe - trop de libido retenue dans le moi, trop peu évacuée vers l’extérieur
la haine du patient (Winnicott) n’est pas rendue consciente, mais qu’elle agit dans le subconscient et qu’elle est supportée de manière masochiste avec des sentiments de culpabilité non conscients

Bon nombre de psychanalystes sont assez solitaires, en particulier en vieillissant, ils entretiennent peu de relations avec des personnes importantes en dehors de la communauté psychanalytique. Ils s’identifient avec l’agression envieuse de leurs collègues et répriment leurs impulsions créatives. Tout au plus, ils écrivent de gentilles contributions pour des revues psychanalytiques qui réchauffent toujours les mêmes vieux débats théoriques – un sujet métaphysique qui reste toujours d’actualité et qui est particulièrement tentant étant la pulsion de mort – ou alors ils divisent leur existence en un rôle bien conformiste à l’intérieur de la communauté psychanalytique et une carrière en dehors du groupe psychanalytique. Ils mènent une double vie, car le couple qu’ils forment avec l’institution psychanalytique n’a plus de vie, parce qu’ils se sont résignés et parce qu’ils y font le strict nécessaire.

Ceci évite les confrontations agressives oedipiennes. Au lieu de confronter leurs théories, de discuter passionnément de leurs différends scientifiques tout en gardant le respect de l’autre, ils évitent le conflit ou ils le résolvent par des résistances narcissiques et la division (il ne fait plus partie de nous, ce n’est plus de la psychanalyse). Ce qui est différent et étranger à l’intérieur du groupe ne peut plus être supporté, l’agression ne peut pas être liée par la libido, mais elle est mise en acte narcissiquement.

Ad. 6 : Y a-t-il une autre manière d’agir face à ces peurs ?

Comme toujours, dans tout développement, qu’il soit individuel ou institutionnel, le processus de développement évolue à proximité de la peur. La seule recette possible : supporter la peur, analyser les craintes et les surpasser, grandir grâce à elles et ne pas se laisser terroriser, ne pas les repousser et ne pas les laisser déboucher dans des inhibitions de la créativité ou du caractère. Les instituions psychanalytiques doivent urgemment réformer la formation, les analystes doivent surmonter leurs névroses narcissiques résiduelles et réfléchir sur la relation perturbée avec l’institution et avec l’environnement extra-analytique et les modifier. Des contacts stimulants, des vraies rencontres, supporter l’inquiétude, accepter la crise, une autocritique mure, l’ouverture face à la nouveauté, ce sont là les traits caractéristiques d’une sérieuse prise en compte d’une situation de crise. Les débats fructueux avec des disciplines voisines doivent être approfondis, les discussions internes doivent s’ouvrir, les structures rigides du pouvoir doivent être éliminées. Celui qui n’a pas peur est bête. Celui qui se laisse terroriser par la peur est lâche. Celui qui accepte la peur et s’efforce de la surmonter est sage. Cela s’applique également à la peur de l’amour, de la créativité, du développement.

La peur est la pire chose qui soit, elle barre la route à tout, à l’amour de la psychanalyse, à l’amour tout court, à la créativité.

Je termine avec 7 postulats pour une culture psychanalytique avec moins de peur : Nous avons besoin :

De nouveaux récipients institutionnels, qui permettent un échange ouvert et qui diminuent la peur et la paranoïa, par exemple des organisations ouvertes comme l’ECPP
Des changements fondamentaux dans la formation, pas d’obligation d’une analyse personnelle, un compromis entre certification autoritaire et auto-autorisation. L’institution doit exercer une fonction triangulaire valable, critique et encourageante.
Encouragement d’un débat scientifique vivant à l’intérieur de la psychanalyse et avec les sciences voisines.
Des hiérarchies plus plates et plus de transparence dans les instituts de formation
Un travail de relations publiques plus offensif = outreach
Tisser intensivement des liens internes = inreach
Confrontation et réflexion sur le style de vie des psychanalystes : Être psychanalyste aujourd’hui est autre chose qu’il y a cent ans ou il y a quarante ans.

Je conclus avec une phrase de Donald W. Winnicott, qui me semble bien résumer les objectifs de la psychanalyse :

« In doing psychoanalysis I aim at

keeping alive

keeping well

keeping awake »

Версия для печати

Дежурный супервизор

skype
email

Отправьте заявку на супервизию.
Укажите ваш контактный номер телефона.

Мы свяжемся с Вами в течение 15 минут!

Новости

все новости

Календарь мероприятий

июня

п	в	с	ч	п	с	в
			1	2	3	4
5	6	7	8	9	10	11
12	13	14	15	16	17	18
19	20	21	22	23	24	25
26	27	28	29	30

Форма поиска

Вы здесь

Фай М. Почему психоаналитики боятся своей творческой способности? (Перевод с французского Кривенко Е.В.) | Markus Fäh. Pourquoi est-ce que les psychanalystes ont-ils peur de leur créativité?

Дежурный супервизор

Новости

Календарь мероприятий

июня