ПРОСТЫЕ ИДЕНТИФИКАЦИИ — ПУТЬ ОТ ЗРЕЛОСТИ К ИНФАНТИЛЬНОСТИ
Гришанов А. Н.
В психоаналитических теориях тема любовных отношений занимает важное место. И это не случайно, поскольку уже в теории влечений З.Фрейда, положенной в основу классического психоанализа, сексуальное влечение (позже обобщенное до влечения к жизни) было одним из двух влечений, определяющих организацию и содержание психической реальности.
В работе современного философа и психоаналитика В.Медведева «Парадоксы любви» любовь определяется как «спонтанная идентификация с объектом, возникающая на основе целепрегражденности направленного на него либидного позыва». Ребенок в процессе своего развития формирует способность к любви как защитный механизм от «травм вынужденного отказа удовлетворения своих бессознательных желаний» [1].
Традиционно считается, что изначально идентификация создавала для ребенка иллюзию симбиотического единства с матерью. Во взрослом же состоянии человек, чтобы справиться с реальной травматической ситуацией, использует этот механизм и регрессирует в состояние переживания отлучения от матери — в переживание травмы более серьезной, но в отношении которой были выработаны действенные средства защиты. Однако, с другой стороны, предполагается, что идентификация с потерянным объектом не только удерживает в симбиозе, но и обеспечивает развитие, ведущее к освоению автономности.
Опираясь на вышеприведенное определение любовного переживания можно сказать, что оно тесно связано с идентификацией, которую современный психоаналитик В.Тэхкэ [2] описывает в нескольких вариантах реализации. При этом процесс развития рассматривается им как последовательное освоение ребенком все более сложных вариантов идентификации.
Разнообразие условий в которых растет ребенок приводит к формированию психики разного уровня организации. Причем проблемы формирования, возникающие, например, на этапах сепарации-индивидуации могут замедлить процесс развития и создать условия формирования пограничного уровня организации психики [3] (доэдипальная проблематика). В этом случае зрелые формы идентификации ребенком освоены не будут. К таким более зрелым формам идентификаций В.Тэхкэ относит два следующих вида [2].
Во-первых, оценочно-селективная идентификация, когда ребенок начинает идентифицироваться не с функциями объекта, а с его характерными чертами. В этом случае ребенок как бы говорит: «Я хочу быть в чем-то похожим на маму (папу)». Однако эта ситуация может реализоваться только, когда ребенок прошел фазу формирования целостного объекта, и Собственного Я (если пользоваться терминологией В.Тэхкэ), т. е. он успешно преодолел тот этап сепарации-индивидуации, который обычно связывают с пограничной проблематикой.
Во-вторых, это информативная идентификация, когда ребенок осваивает способность «разделяемого переживания и эмпатического понимания». Это еще более зрелый вариант идентификации и понятно, что то, что О.Кернберг [4] рассматривает как зрелую любовь, предполагает психическую освоенность механизмов этих идентификаций.
Мы ограничимся рассмотрением любовных переживаний на базе более ранних вариантов идентификаций, поскольку считаем, что специфика бессознательного, которой обладают и население в общем и наши пациенты в частности, заставляет нас говорить о кризисе усложненных форм идентификаций и, как следствие, инфантилизации любовных переживаний современного человека.
Остановимся на двух формах идентификаций и рассмотрим как они проявляются у взрослого человека, когда он попадает в травмирующую ситуацию.
1. Первоначально у ребенка выявляется способность не к идентификации, а к формированию интроектов, которые в младенческий период выполняют функцию представления значимых фигур и создания иллюзии симбиоза с ними. В.Медведев говорит о любовных переживаниях в этой ситуации, как о младенческой любви, как о переживаниях, связанных с отсутствием объекта, дающего защиту, пищу, комфорт. В этот период психика не всегда может удовлетвориться интроектом для полного ощущения симбиоза и ребенок проецирует свой интроект, создавая суррогатный объект, заменяющий частичный объект, который обеспечивает удовлетворение. Это может быть соска, игрушка, часть своего тела.
А что происходит со взрослыми любовными переживаниями в травматической ситуации, когда формирование интроекта есть основной вариант идентификации? Как взрослый человек справляется с состоянием покинутости, одиночества, брошенности значимой фигурой в какой-либо ситуации? Он также ищет заменяющий объект. Таким объектом, который снижает напряжение неудовлетворенного желания, путем переноса любовных переживаний, может быть алкоголь, курение, другой человек, наркотик и т. д.
2. По мере своего развития ребенок осваивает более зрелую идентификацию, а значит и новую форму любовных переживаний. Речь идет о функционально-селективной идентификации [2]. Теперь ребенок воспринимает другого, прежде всего, как набор функций, которые удовлетворяют его потребности. Другой для ребенка — это функциональный объект, а не конкретный человек с только ему присущими характеристиками. Идентифицируясь с функциями другого, ребенок развивается и обретает автономность. Эти переживания уже не связаны с потребностью возврата к симбиозу, а наоборот связаны со стремлением отделения от другого.
Однако в некоторых случаях, когда, например, функциональный объект не является привлекательным для ребенка, идентификация не происходит, и ребенок не осваивает ее, а регрессирует на предыдущий этап развития и ищет проекцию для своих интроектов.
А что происходит во взрослом состоянии в любовных отношениях? Они также носят функциональный характер, характер использования друг друга. И основная причина травмирующих переживаний — неспособность и нежелание партнера взять на себя выполнение функций, которых ждет от него другой.
Есть еще один важный момент, который порождается регрессом к незрелым идентификациям, что приводит к инфантилизации не только в отношениях, но и в культуре. В.Медведев пишет о том, что гетеросексуальные отношения (и семья, как основное место их реализации в социуме) являются постоянным источником «бессознательной тревожности и чувства вины, толкающих человека к принудительному участию в навязчивых социальных ритуалах» [1]. Доэдипальность российского человека и, как нам представляется, ее усиление в связи с развалом прежде стабильной социальной структуры, приводят к усилению инфантильности любовных отношений, слому «источника» энергии чувства вины и тревоги, сублимацию которых культура традиционно использует для своих созидательных процессов.
Итак, остается сделать грустный вывод о том, что тот уровень идентификации (функционально-селективный), который всегда был базовым в развитии ребенка и, который и обеспечивал в основном содержание любовных переживаний становится менее массовым. То, что приходит ему на смену — это предыдущий уровень частичных любовных объектов и переживаний, а значит и качественно другой вариант сублимаций, которые будут реализовываться в современной и будущей культуре.
Литература
- Медведев В. Парадоксы любви / http://www.lyubi.ru/psy60.14.php
- Тэхкэ, В. Психика и ее лечение: психоаналитический подход/ В.Тэхкэ. – М.: Академический проект, 2001. – 576с.
- Мак-Вильямс Н. Психоаналитическая диагностика/ Н. Мак-Вильямс. – М.: Независимая фирма «Класс», 1998. – 480с.
- Кернберг, О. Ф. Отношения любви: норма и патология / О. Ф.Кернберг – М.: Независимая фирма «Класс», 2000. – 256 с.